««1984» (англ. “Nineteen Eighty-Four”) — фантастический роман Джорджа Оруэлла с элементами сатиры. «1984» наряду с такими произведениями, как «Мы» Евгения Ивановича Замятина (1920), «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли (1932) и «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери (1953), считается одним из известнейших произведений в жанре антиутопии, предупреждающим об угрозе тоталитаризма.
В 2009 году газета The Times включила роман «1984» в список 60 лучших книг, опубликованных за последние 60 лет[1], а журнал Newsweek поставил роман на второе место в списке ста лучших книг всех времён и народов[2].»

Взято из Википедии

Выбирая книги в поездку, я достала список того, что хочу прочитать, и внимательно его изучила. Еще с урока литературы я твердо решила, что хочу прочитать антиутопию Замятина "Мы", но,к сожалению, этой книги в бумажном виде в моей библиотеке не нашлось. Зато нашлось другое произведение того же жанра, что и было выбрано мною.
Этот роман меня покорил. Я осталась под глубоким впечатлением от прочитанного. Джорджу Оруэллу удалось создать очень реалистичный и пугающий мир, на самом деле пугающий! Мир тотальной не-свободы. И знаете, что было самым жутким?... Полная логическая обоснованность. Описание всех взаимосвязей, причин и методов работы системы. Изучение психологических и политико-социальных аспектов. Мир, изученный со всех сторон. И - уже похожий на наш. Или наш похож на мир этой антиутопии, вот уж не знаю. Но какое сходство! Ощущение, будто мы стремительно идем именно к той картине мира, что представлена в произведении. Тотальный контроль над каждым, обесценивание человеческих качеств и человечности как таковой, снижение взаимосвязей между людьми, исчезновение множества понятий вроде "семья", "любовь", "дружба". Стремительное введение нового языка - новояза, что приводит к обнищанию речи и сужению мысли. Война - как способ поддержания мира. Выпуск низкопробной продукции специально для массового потребления. И многое-многое другое.
Прочитав три лозунга государства в самом начале произведения я впала в легкий ступор:

Но в итоге я их поняла.
Во главе государстве некий человек-образ - Большой Брат. Существует три министерства - Любви, Правды и Мира.
Минестерство Правды ежедневно фальсифицирует прошлое, изменяя его под желания государства. Оно же занимается выпуском всех газет, печатных изданий, да даже порнографической продукции, рассчитанной на массовое потребление. И оно же занимается разработкой новояза. Минестерство Мира занимается войной, причем беспрерывной войной. Минестерство Любви же занимается пытками. Точнее - очищением, переделкой и распылением человека.

-- Это прекрасно -- уничтожать слова. Главный мусор скопился, конечно, в глаголах и прилагательных, но и среди существительных -- сотни и сотни лишних. Не только синонимов; есть ведь и антонимы. Ну скажите, для чего нужно слово, которое есть полная противоположность другому? Слово само содержит свою противоположность. Возьмем, например, "голод". Если есть слово "голод", зачем вам "сытость"? "Неголод" ничем не хуже, даже лучше, потому что оно -- прямая противоположность, а "сытость" -- нет. Или оттенки и степени прилагательных. "Хороший" -- для кого хороший? А "плюсовой" исключает субъективность. Опять же, если вам нужно что-то сильнее "плюсового", какой смысл иметь целый набор расплывчатых бесполезных слов -- "великолепный", "отличный" и так далее? "Плюс плюсовой" охватывает те же значения, а если нужно еще сильнее -- "плюсплюс плюсовой". Конечно, мы и сейчас уже пользуемся этими формами, но в окончательном варианте новояза других просто не останется. В итоге все понятия плохого и хорошего будут описываться только шестью словами, а по сути, двумя. Вы чувствуете, какая стройность, Уинстон? Идея, разумеется, принадлежит Старшему Брату, -- спохватившись, добавил он.
<...>
-- Неужели вам непонятно, что задача новояза -- сузить горизонты мысли? В конце концов мы сделаем мыслепреступление попросту невозможным -- для него не останется слов. Каждое необходимое понятие будет выражаться одним-единственным словом, значение слова будет строго определено, а побочные значения упразднены и забыты.


Оруэлл вообще показывает удивительную вещь. Сначала он описывает вообще ситуацию в мире. Потом показывает, НАСКОЛЬКО это ужасно, в чем глубокие заблуждения и ужас происходящего на примере человека, что достаточно умен, чтобы быть ненавистником системы, но тщательно скрывать это. А в самом конце этого человека не просто ломают. Его очищают с помощью долгих пыток и делают таким, каким он должен был быть в этом государстве. "Свобода - это возможность сказать, что дважды два - четыре. Если дозволено это, все остальное отсюда следует". В самом конце герой соглашается с тем, что дважды два - пять. Ему показывают четыре пальцы и говорят, что их пять. И он верит. Но даже в этот момент его веры оказывается мало. Он подчинил Большому Брату свой разум - но сохранил чувство к любимой женщине. И его ведут в камеру 101, самую страшную. Там он оказывается один на один со своим страхом. С самым главным страхом - крысами. И он чувствует, что у него есть лишь один способ спасти себя - подставить вместо себя возлюбленную.
- Иногда, - сказала она, - тебе угрожают чем-то таким... таким, чего ты не можешь перенести, о чем не можешь даже подумать. И тогда ты говоришь: "Не делайте этого со мной, сделайте с кем-нибудь другим, сделайте с таким-то". А потом ты можешь притворяться перед собой, что это была только уловка, что ты сказала это просто так, лишь бы перестали, а на самом деле ты этого не хотела. Неправда. Когда это происходит, желание у тебя именно такое. Ты думаешь, что иного способа спастись нет, ты согласна спастись таким способом. Ты хочешь, чтобы это сделали с другим человеком. И тебе плевать на его мучения. Ты думаешь только о себе.